ЗАМЕТКИ ИЗ ИЕРУСАЛИМА — МАЙ 2010
10 мая 2010 года
Шалом, хавэрим!
С прошедшим праздником всех нас, с Днем Победы!
Не знаю, не смотрел и не читал о том, как праздновался этот день в России. Не это важно для меня. Для нашей семьи этот праздник особенный. Не говорю уже о том, что это праздник Победы, которая означала жизнь. Праздник поколения моих родителей, поколения, в котором так много людей сложило свои головы в этой войне. Праздник поколения моих дедушки и бабушки, которые выжили. Праздник моего поколения, потому что мы всегда играли в войну, в «наших» и «немцев», потому что у наших старших ребят, да и у нас бывало оружие, которое находили в соседнем парке: в нем у гитлеровцев был склад вооружений, потому что видели вокруг себя воинов-победителей, которыми гордились, и нищих инвалидов без ноги или руки, которых немного стеснялись…
Для нашей семьи этот праздник особенный еще и потому, что именно 9 мая 1945 года поженились мои родители.
Сейчас уже давно, почти 20 лет, как нет с нами папы. А мама с нами. Накануне праздника ей, участнице войны, вручали медаль, которую прислали из Москвы. Медаль медалью, но главной радостью было не это. Приехал из Москвы мой племянник, устроили выезд в лес недалеко от Иерусалима, на специально оборудованном месте делали шашлыки. Потом все вместе уже дома ели огромный вкусный торт, а моя старшая внучка у себя в комнате сооружала мангал из кубиков… Если бы не было той Победы, не было бы ни нас, ни кедрового леса вокруг Иерусалима, ни Государства Израиль. Милостив Всевышний!
Наше государство не отмечает День Победы как свой государственный праздник. Не знаю, почему. Может быть, это не слишком либерально. Может быть, слишком по-русски. Да мало ли еще почему — наше государство часто принимает решения по каким-то не поддающимся логической оценке критериям. Но наши ветераны, как и каждый год, прошли парадом в Иерусалиме. Понятно, что участников парада с каждым годом все меньше, идут они все медленней, но идут! Благодарение Всевышнему!
Это безмерно символично: парад победителей именно в Иерусалиме. Это очень важно: праздничные мероприятия в мемориале «Яд ваШэм». Лично я не сомневаюсь: та война была из разряда войн Всевышнего — тех войн, которые он вел за народ Израиля и за землю Израиля. Блаженны те, кто в этой войне воевал на его стороне и победил. Благословенна их память!
Сегодня модно, принято ругать советских воинов, описывать войну как событие, в котором нет победителей. Мой разум и мое сердце не могут с этим согласиться! Понятно, что война — это всегда боль и кровь. Понятно, что на войне всякое бывает, что там жестокость соседствует с милосердием, подлость с героизмом, порядочность с нечистоплотностью. Но у Великой Отечественной был особый смысл. Национал-социализм должен был быть уничтожен, чтобы люди могли извлечь из истории добрый урок. А еще — национал-социализм должен был быть уничтожен, чтобы сохранились евреи.
Эта война — как шрам на лице воина-победителя. Его все видят, фотографируют, отмечают как знак доблести, но когда воин улыбается, шрам болит, тянет кожу, беспокоит…
Мне повезло: все участники войны, кто был в круге нашего общения и кого я помню, были людьми добрыми и порядочными. Не буду говорить о родственниках, только о знакомых… Весельчак и добрейшей души человек, подтянутый и стройный Борис Герцевич, который шестнадцатилетним мальчишкой воевал в Сталинграде. Шумный и добрейший дядя Изя Литвак. Мои дорогие дядя Женя и тетя Аня Филановские: они не были нам родственниками, но были нашими очень близкими друзьями. Дядя Женя потерял на войне глаз, часть пальца. Я прекрасно запомнил, как он учил меня ездить на велосипеде. Моя любимая тетя Фаня Литвак, которая потеряла на войне всю семью. Дядя Илья Гафт, у которого шрам пересекал всю правую сторону лица, до угла рта, из-за чего ему было трудно говорить. Дядя Павел Гайдуков из соседней квартиры, который не гонял нас, пацанов, устроивших футбольные ворота у него прямо под крыльцом. Дядя Валя Мурованный, попавший в плен и бежавший оттуда, а потом чуть было не попавший уже в советские лагеря. Я помню, каким восторгом было для меня, когда он вез меня на своем мотоцикле по пыльным улицам маленького Гайсина. Это вот они для меня — Победа и Победители… Они и еще многие другие, о которых я тут не написал. Это такая очень близкая и добрая Победа.
Будем живы, бээзрат аШэм!
17 мая 2010 года
Шалом, хавэрим!
Май — такой себе веселый месяц: сплошные праздники, можно сказать. Вот и совсем недавно был праздник — годовщина освобождения Иерусалима, 12 мая. И захотелось написать про Иерусалим, город, который живет в моем сердце, город, в котором живу я. Образы этого размышления подарили мне две женщины: моя дочка и друг нашей семьи.
Мне весьма часто приходится слышать такие определения: «мой Иерусалим», «наш Иерусалим». Да и сам я обычно говорю: «приезжайте, я покажу вам мой Иерусалим». Мы легко произносим эти слова — и забываем, что Иерусалим-то не наш. Он даже не государственный, не арабский, не еврейский, не всемирный, не давидов, не иевуссеев. Иерусалим — Божий. Это о нем Всевышний говорил Давиду и Соломону, что избрал его и полагает в нем Имя свое (да будет оно благословенно!) навек.
Иерусалим не принадлежит нам. Это мы принадлежим Иерусалиму. Принадлежать Иерусалиму — это счастье и почет. Принадлежать Иерусалиму — это испытание и проверка. Понять, что ты принадлежишь Иерусалиму, а не он принадлежит тебе — это значит сбросить с себя спесь и надменность.
Если Иерусалим принадлежит нам, то мы можем его любить, а можем ненавидеть. Мы можем быть в нем, а можем его и покинуть. Мы можем жить в нем так, как нравится нам.
Если мы принадлежим Иерусалиму, то мы должны привести нашу жизнь в соответствие с тем, каким определил Иерусалиму быть Всевышний. В соответствие с сутью города, в котором Имя Всевышнего (да будет оно благословенно!), очи Всевышнего и сердце Всевышнего. Пишу эти строки — и мне самому становится страшно. Теоретически мы все знаем, что ничто не скроется от взгляда Творца. Теоретически. А всякий, кто принадлежит Иерусалиму, испытывает это в Иерусалиме практически. Здесь Имя Всевышнего, здесь его очи, здесь его сердце… Надо только открыть свое сердце и свои очи, чтобы почувствовать и увидеть это.
Исайя приводит слова Господа об Иерусалиме: «Я начертал тебя на дланях Моих». Такой поэтический образ… Понятно, что у Бога нет обычных человеческих рук и человеческих ладоней. Но ведь поэтический образ нужен для того, чтобы мы могли понять нечто через нашу собственную практику, через нашу собственную жизнь. Когда-то давным давно, в детстве, я упал с дерева. Пока летел, ухватился рукой за колючую проволоку на заборе. Наверное, поэтому не расшибся, не ударился головой. Было мне лет шесть тогда, в школу еще точно не ходил. Прекрасно помню, как шел домой, а ладошки держал вместе, как чашку, они наполнялись кровью, и я особо сильно расплакался, когда кровь перелилась через край и стала капать на землю. Шрам на ладони виден до сих пор. Иерусалим начертан, высечен на ладонях. Иерусалим истек кровью и на ладонях остался.
Рука, ладонь — это такой орган, которым производится действие. Хочешь приветствовать друга — протягиваешь ему руку с раскрытой ладонью. Хочешь забить гвоздь — сжимаешь в ладони рукоятку молотка. Едешь на велосипеде — крепко стискиваешь ладонями руль, особенно на неровной, каменистой дороге. Читаешь книгу — разглаживаешь ладонью страницы. Любишь — и гладишь любимого или любимую все той же ладонью. Если Иерусалим высечен на ладонях Всевышнего, то что бы ни делали руки Творца, высеченный на них Иерусалим участвует в этом творении. И если мы сотрудничаем с Творцом и творим самих себя и мир вокруг нас в соответствии с его волей, то мы там, в этом Иерусалиме его дланей, мы принадлежим Иерусалиму.
Скажете, загнул автор, зарапортовался? И то верно: не так уж часто я позволяю себе говорить образами. Вообще-то ведь я человек весьма практический. Но Иерусалим — это совершенно особая тема для меня. Можно, конечно, сказать, что нынешний город — это совсем не тот Иерусалим, о котором сказано у Исайи. Но ведь Всевышний сказал, что Имя его здесь вовек, вечно. Может быть, все дело в том, что само по себе восстановление Иерусалима — это проверка для всех нас? Для тех, кто мог бы сюда приехать и проверить, Божий ли это «город возлюбленный», или так — селение евреев и арабов. Мог, но не приехал, отложил на потом. Для тех, кто приехал, но увидел только лихо сбываемые туристам фантазии о том, что вот тут Иисус делал то, а вот тут вот — это. Или для тех, кто увидел лишь маленький город с дорогими гостиницами и магазинами. Или для тех, кто приехал, увидел, прикоснулся — и Божий Иерусалим высекся на ладонях и на сердце, не без крови… У меня нет твердого ответа. Есть только образ. Став на землю Иерусалима, мы можем стать на ладонь Отца, а можем — на пыльную землю. Это от нас зависит, не от города…
Мой Иерусалим? Нет, я — иерусалимов!
Достоин ли? Нет, но помилован…
Будем живы, бээзрат аШэм!
26 мая 2010 года
Шалом, хавэрим!
Прошел праздник Шавуот, мы вволю поели блинцес с творогом, аккуратно и обильно поливая их медом. Кто мог — выдержал ночное бдение и чтение отрывков из священных текстов. После обильных и сытных блинов выдержать чтение ночь напролет — не такое уж и простое дело…
Спустя три дня христиане праздновали свой день Пятидесятницы (по-русски его еще называют Троица). Правда, в нашем городе это было не так заметно. Особенно в той части, где мы живем.
В общем, поздравления за поздравлениями. Веселье и радость. Я даже высказал пожелание, чтобы у нас каждую неделю был бы в среду праздник, в дополнение к Шаббату.
Шавуот — какой-то особый праздник. А может быть это только мне так кажется… Но он какой-то простой и добрый. Завершение праздника Пэсах. Ведь в Пэсах евреи вышли их Египта не для того, чтобы просто избавиться от рабства. «Отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение в пустыне» — вот какова была главная цель исхода. Удивительная особенность Шавуот (который также известен как день дарования Торы) состоит в том, что народ до сих пор радуется, что ему была дарована Тора. Вот же удивительный народ: ему дали 613 заповедей, а он радуется, ест блинцесы, молоко и мед! Другие не знают, как от нескольких необходимых избавиться, а этот веселится и радуется, что ему досталось «по полной программе». Может быть, потому что согласны с Давидом, сказавшим «Закон Господа совершен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых. Повеления Господа праведны, веселят сердце; заповедь Господа светла, просвещает очи»? Может быть, просто-напросто любят евреи Тору и того, кто подарил ее им? Конечно, любят не все и не везде, но в Иерусалиме — больше. Просто статистически: около 30% жителей города — ультраортодоксы (по сравнению с 2% жителей в Тель-Авиве и Хайфе), 20% — религиозные, 29% сохраняют традиции. Вот и считайте…
А еще Шавуот — это праздник, до которого мы отсчитываем каждый день. В период между Пэсах и Шавуот каждый вечер, когда наступает новый день, евреи отсчитывают этот день. И так — все 49 дней. «Сегодня первый день отсчета омера … сегодня двадцать второй день, то есть три недели и один день … сегодня сорок девятый день, то есть семь полных недель…» И нельзя сбиться, нельзя забыть. И какая же радость, когда сосчитал и не ошибся, и не пропустил ни одного дня!
Когда в синагоге в Шавуот читают слова из Торы «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» а ты стоишь плечом к плечу с другими евреями, все в белых талитах, все встревоженные и воодушевленные, — и впрямь чувствуешь себя стоящим у горы Синай, которая громыхает и пылает, и не просто слышишь, но видишь эти слова… Тут уж не до других богов! Закончится молитва, радостный народ выйдет из синагоги под пронзительное иерусалимское небо и пронзающее иерусалимское солнце, глянут люди друг на друга, улыбнутся, глаза засияют: мы тоже сделали это, мы снова сделали это, и наше поколение тоже приняло Тору! Это как настоящая любовь. Трудности будут, но они будут потом. А пока есть только любовь… И есть понимание, что исполнение заповедей — это и есть служение Всевышнему от всего сердца, это и есть проявление любви. «Если любите меня — соблюдите заповеди мои…» — еврейские слова.
Служат ли Богу в других городах? Конечно же служат! Но в Иерусалиме больше и дружнее, как ни покажется это странным. Подумайте: пойдет ли ортодоксальный еврей в Риме в храм Св. Петра или в Москве в Данилов монастырь молиться в шляпе или кипе? Не пойдет. Да и не пустят, я думаю. А у нас, в Иерусалиме, христиане со всего мира без проблем идут молиться к Стене — фактически, в синагогу — вместе с евреями, без вопросов надевая кипу, чтобы только к этой самой Стене подойти. И кто помнит, что по христианской традиции считается, что «муж, молящийся с покрытою головою, постыжает свою голову»? Улыбнитесь! Таков уж Иерусалим. Улыбнитесь вместе с Иерусалимом! Иерусалим добр к тем, кто любит Всевышнего…
Мне именно Шавуот больше, чем другие праздники, напоминает, что исполнение заповеди само по себе есть форма служения Всевышнему. Дерзну сказать, что в Шавуот я вижу улыбку Небесного Отца — вижу яснее, чем в другие дни. Он протягивает мне Тору — так неужели же я осмелюсь помыслить, что он дал мне что-то плохое? Ведь он благ, и благо все, что он дает любящим его. Люблю ли я его? Хочу любить, очень хочу! Не очень умею… Но если люблю, то Тора и все ее заповеди — это его благое даяние, благодать.
А вокруг — старый добрый Иерусалим, с улыбкой взирающий на ультраортодоксов и христиан всех толков, на мусульман и атеистов, на всех нас, таких разных. Кто любит Всевышнего — видит улыбку, а кто нет — тот нет… Улыбку любви, сквозящую через Тору благодати…
Будем живы, бээзрат аШэм!
