ЗАМЕТКИ ИЗ ИЕРУСАЛИМА — ДЕКАБРЬ 2009
10 декабря 2009 года
Шалом, хавэрим!
Вчера я получил новый опыт. Подобного никому не пожелаю, но не рассказать о нем не могу. Вчера я ехал через весь город на машине скорой помощи. У моей мамы, которой несколько дней тому назад исполнилось 89 лет, случился микроинсульт. Мы позвонили нашему семейному врачу, и он порекомендовал немедленно вызвать «скорую» (у нас это называется «Маген Давид адом» — «Красная звезда Давида») и везти маму в больницу.
Бригада приехала очень быстро. Не знаю, как другим, но нам попалась отменная бригада: девушка и три парня (парни все в вязаных кипах). Девушка руководила всем процессом (она же вела машину) и делала это очень четко. Все четверо постоянно улыбались нам, что никак не мешало им работать быстро и слаженно.
Поехали. За время жизни в Израиле я привык к тому, что водители на дороге уступают дорогу «скорым». Вот полиция у нас ездит все время с включенными синими «мигалками», но это так, просто чтобы люди знали, что рядом есть полиция. Ездят они обычно спокойно, сиренами не пользуются, пропустить себя не требуют. «Скорая» — другое дело… Вчера я впервые смотрел на это все из окна машины «скорой» (я сидел впереди, в кабине водителя). Мне было прекрасно видно, что водители не просто уступают дорогу. Заслышав сигнал, они перестраиваются таким образом, чтобы у «скорой» был как можно более длинный открытый участок пути. И это в то время, когда большинство людей едет с работы домой… Конечно, резервные полосы у нас тоже свободны… Нам, в общем-то, можно было и не торопиться. Но другие водители-то об этом не знали! Я сердечно благодарен каждому, кто спешил съехать в сторону, иногда даже заехать на бордюр, чтобы дать нам дорогу. Каждому, кто пропускал нас на перекрестках, когда мы ехали на «красный». Всю дорогу я вспоминал Москву, думал о моем сыне, который там работает на «скорой», перед глазами стояли картины московских пробок, в которых водители очень часто не могут дать дорогу «скорой». Или не хотят, судя по постоянным обещаниям московских властей наладить жестокую борьбу с теми, кто мешает проезду «скорых».
В приемный покой больницы нас приняли очень быстро, быстро задали все вопросы, сделали необходимые анализы, ЭКГ, проверили реакции, назначили на компьютерную томографию мозга. А потом пришлось ждать… В этот день было необычно много людей, получивших травмы в ДТП, поэтому томографию им делали в первую очередь. Впрочем, ожидание порядка 8 часов в приемном покое — это у нас обычное дело. Другое дело, что люди ждут, когда самое необходимое, критически важное сделано. Не сидят на лавках, а лежат на специальных медицинских кроватях, если возможно, в отдельном помещении, оборудованном приборами и огражденным занавесками. Из 7 с половиной часов нашего ожидания, в течение 6 часов мы были именно в таком помещении.
Больница крупная, много работы, больных привозили постоянно. Мне делать было нечего, так я наблюдал за работой персонала. Конечно, любому больному и его родственникам хочется, чтобы именно ему было все внимание. Но это абсолютно невозможно. Работали медики хорошо. Не спешили, но все успевали: и провести первичный осмотр, и вызвать специалиста, и оформить документы, и заглянуть к каждому больному, и спокойно — подчеркиваю, спокойно и доброжелательно — говорить с родственниками больных. Вот именно это поразило меня больше всего: за все время, что я там провел, не было ни одного скандала!
А еще по всему этому помещению безостановочно ходил молодой араб-уборщик и сметал мусор, мыл полы, выбрасывал полные мешки.
Поскольку в Израиле медицина ориентируется на американскую систему, во многом происходящее напоминало сериал «Скорая помощь». Я еще подумал — старый дурак! — что нет таких больных с сердечными приступами, которых бы спасали всей бригадой… Привезли и такого. Какой-то человек привез в больницу пожилого мужчину. Насколько я понял: увидел, что человеку плохо, подобрал его на улице, привез. Его не «скорая» привезла. Мужчина помоложе толкал кресло на колесах, в котором находилось тело, из которого жизнь то ли стремительно уходила, то ли только что ушла… Дальше все происходило прямо рядом с нами, за занавеской. Быстро появилось несколько врачей, быстро собрались сестры разных специальностей. По сосредоточенным лицам тех, кто входил и выходил из соседнего отсека, по звуку голосов было понятно, что идет напряженная, слаженная работа. Суда по названиям лекарств, которые повторял врач, проблемы были с сердцем. Конечно, не было никаких киношных криков. Люди работали. Работали напряженно, точно, сосредоточенно. Но они не смогли помочь — жизнь человека не в руках врачей…
У меня перед глазами стоит удивительная, фантастическая и фантасмагорическая картинка: в самый разгар борьбы за жизнь человека у кого-то из работавшей в метре от нас бригады медиков зазвонил мобильный. Звонил довольно долго (к чести врачей, никто на звонок не отреагировал), а сигнал звонка — живенькая такая, веселая мелодия какой-то песенки. Борьба за жизнь. Голоса врачей. Гул приборов. Хрипы умирающего. А вокруг витает радостная мелодия звонка, легкая, светлая музыка. А между мной и занавеской движется уборщик-араб с отрешенным лицом и мерно трет пол своей шваброй…
Все закончилось. Врач подвел итог: адреналин мы сделали, это лекарство мы сделали, и вот это сделали, и прямой массаж сделали… Медики пошли по своим местам — помогать живым. Если бы я не был все это время по соседству с ними, ни за что бы не понял, что тут только что произошло.
Может быть, нам надо иногда видеть такое, чтобы вспоминать: когда мы веселимся, радуемся, заботимся, переживаем из-за заработка, когда мы играем свою легкую, но кажущуюся нам порой такой тяжелой музыку наших жизней, рядом всегда есть кто-то, кто страдает больше нас… И только тонкая занавеска, которую милостивый Всевышний задернул вокруг нас, хранит от этого нас самих…
Сегодня врач сказал, что маму, скорее всего, выпишут домой в воскресенье… Она еще не очень хорошо себя чувствует: быстро устает, а когда устает, начинает говорить с затруднениями, у нее есть проблемы с правой ногой. Но я буду очень рад, если ее выпишут в воскресенье!
Об остальном напишу позже.
Будем живы, беэзрат аШэм, мои дорогие!
24 декабря 2009 года
Шалом, хавэрим!
Начну с того, что поздравлю всех, кто сегодня встречает Рождество. Радости Вам, дорогие мои! Радости и настойчивости в познании Всевышнего!
Маму я забрал домой в понедельник прошлой недели. Барух аШэм, спасибо всем, кто молился — чувствует она себя в целом неплохо, восстанавливается, только побаливает нога (возможно, от падения), да рука еще не очень хорошо работает. Но разум и речь — в полном порядке. Как раз сегодня к нам впервые пришел специалист по реабилитации. Здесь их называют физиотерапевтами. Надеюсь, все будет хорошо.
Конечно, хлопот все еще немало. Надо как-то приспосабливаться, привыкать, что по крайней мере несколько месяцев маме потребуется больше нашей заботы, что она будет ходить со специальными «ходунками», что не сможет выйти из дома.
Ну, а жизнь вокруг продолжается… Довольно часто идут дожди — благословение для нас от Бога. А когда сухо — солнечно и тепло. Ладно, не буду дразнить тех, кто мерзнет в снегах…
А у меня свои сражения: закончилась поддержка, которую мне выделили друзья, так что надо опять двигаться, шевелиться, думать, искать способ заработать деньги на жизнь уже в январе…
Ну, а жизнь вокруг продолжается… И даже не хочется думать и читать о ЕЭС, Обаме, Иране, арабах… Хочется просто радоваться Иерусалиму, Израилю, людям вокруг, удивительному иерусалимскому небу, скачущей по нему Луне. Хануке, наконец!
Насчет Хануки… В больницу, где лежала мама, в дни Хануки приходили добровольцы, раздавали суфганийот (ханукальные пончики), брошюрки с рассказом о празднике, с праздничными благословениями, с порядком зажигания свечей. Каждому — на его языке. Маме дали на русском. Каждый вечер на сестринском посту (4 медсестры на 20 больных) зажигали свечи. Перед Шаббатом каждый пациент получил маленькую халу в индивидуальной упаковке. Это трогательно, очень приятно, очень хорошо. Знаете, как-то так по домашнему…
Но особенно тронул меня один пожилой ортодоксальный еврей. Седой, с довольно длинной бородой, в черной шляпе, в черном лапсердаке. Скорее всего, хасид-хабадник. В пятницу он ходил по отделению (думаю, и в другие отделения заходил), подходил к каждому пациенту, у которого раздернуты шторы вокруг кровати, улыбался, желал «рефуа шлема» — полного исцеления от Господа, радостно потрясал руками и шел дальше… Прямо, как ангел. Непонятно, откуда появился, неясно, куда удалился…
В соседней палате лежала девушка-солдатка. В один из дней навестить ее приехало человек пятнадцать солдат, друзей и подруг. Не знаю, что был за повод. Но они устроили целый концерт: пели под гитару, что-то рассказывали, смеялись. Не так, чтобы шумно. Не мешая всем остальным. Они пришли во время обеда, так что никому не мешали спать или заниматься делами. Принесли разные угощения. Молодые, радостные. Раздвинули больничную тоску…
Для бывшего советского удивительно, что посещения так свободны, что вахтеры есть, но они смотрят, чтобы не прошел террорист, а не терроризируют пациентов и посетителей сами, что не надо надевать белый халат и бахилы, что медсестры готовы помочь, а врачи не боятся объяснить, что они думают о болезни…
Хочу рассказать о солдатах. Давно уже хочу, почти два месяца. Но как-то все недосуг было в этих хлопотах и сражениях. А сегодня — расскажу. Тем более, что сегодня для этого есть особый повод…
Вообще-то армию и солдат у нас в стране любят. Да и армия сама по себе хорошая. Особенно, конечно, боевые части и профессионалы-специалисты. На Шаббат солдат отпускают домой — тех, кто свободен от дежурств. По будням целые группы солдат довольно часто можно увидеть у музеев и исторических мест: одна из армейских программ — воспитание патриотизма, знакомство солдат с историей своего народа.
Но если в самом обществе существуют проблемы, они существуют и в армии. Это неизбежно. И если в обществе есть рознь между светскими и религиозными — есть она и в армии. Понятно, что не в бою, но так вообще-то есть. Если есть те, кто стремится разрушить поселения, то есть и те, кто хочет сохранить и защитить их. И те и другие пойдут в бой вместе, если бой будет с врагами. Но что будет, если их вместе отправят разрушать дома евреев и силой выселять поселенцев?
Наверное, вы читали, что проблема поселений и поселенцев у нас опять обострилась. Правительство объявило о замораживании строительства в поселениях, а министр обороны (Эхуд Барак) бросился подавлять любые попытки даже продолжить уже начатое строительство. Конечно, люди недовольны — представьте себе: они получили разрешения на строительство, вложили деньги, силы, а теперь должны все на десять месяцев (минимум) отложить… Кстати, БАГАЦ (Верховный суд справедливости) постановил, что правительство должно будет компенсировать таким поселенцам ущерб… Только вот, когда все это будет сделано, как и в каком размере — вот вопрос.
Да, в обществе идет противостояние вокруг поселений. В армии — тоже.
Два месяца назад на площади перед Котелем проходила торжественная церемония принятия присяги новыми бойцами бригады «Кфир» (одна из элитных боевых частей израильской армии). В какой-то момент группа солдат батальона «Шимшон» развернули транспарант «Шимшон не изгоняет евреев!». Чуть позже к ним присоединились их родители, родственники и друзья… Протестовали солдаты как против планировавшегося использования их батальона для «действий против поселенцев» в Иудее и Самарии, так и против антипоселенческой политики вообще.
Ну, скандал так скандал! Военному руководству все это сильно не понравилось. Двух солдат на 20 суток посадили на гауптвахту и перевели в другую часть. Со стороны генералов стали звучать такие себе советского образца фразы вроде «Протестовала горстка отщепенцев, а служат в бригаде сотни солдат!» и «Очень жаль, что определенные круги пытаются подорвать мощь армии!». Потом гнев воинского начальства обрушился на раввинов. Во-первых, стало известно, что восторженные хасиды-хабадники, желая поддержать солдат и понимая, что против них могут начаться всякого рода гонения, пообещали каждому из тех, кто участвовал в протестах, выделить помощь деньгами. (Да, не всегда даже горячие добрые намерения реализуются удачно и вовремя…) Во-вторых, акции протеста стали проходить и в других батальонах и среди призывников, причем протестуют-то главным образом религиозные сионисты, выпускники ешив. Министерство обороны потребовало от раввинов этих ешив открыто и недвусмысленно осудить действия солдат, отказывающихся выполнять приказы, а раввины — отказались.
Мало того, что отказались, но еще и несколько влиятельных раввинов призвали религиозных солдат отказываться от исполнения приказа о разрушении объектов несанкционированного строительства в Иудее и Самарии.
Все бы так, но к протестам стали присоединяться и нерелигиозные. И не только солдаты и призывники, но и резервисты. Вот что, к примеру написали командиру батальона и командиру бригады в коллективном письме 25 резервистов батальона «Шимшон»: «В последние месяцы бойцы ”Шимшона” были заняты, в основном, исполнением чьих-то политических капризов на развалинах Хомеша. Мы наблюдали из укрытий за еврейскими поселенцами, посещавшими руины, устраивали засады и погони за евреями, как будто это банды террористов. От всего этого мы испытываем огромный стыд».
Недавно депутаты Кнессета, в сопровождении начальника генерального штаба ЦАХАЛа, посетили призывной пункт, где встретились с призывниками бригады «Голани», еще одной знаменитой боевой части, в основном — нерелигиозными юношами. 10-й канал израильского телевидения освещал визит в прямом эфире. И вот в этом прямом эфире прозвучали слова призывников: «Мы призываемся не для того, чтобы выселять евреев из их домов. Мы призываемся, чтобы защищать евреев». Заявление прозвучало в прямом эфире 10-го канала израильского телевидения. Были и такие слова: «Если бы мне приказали выселить еврея из Иудеи и Самарии — я бы отказался выполнять приказ. Все мы евреи, все мы братья, ничего с этим никто сделать не может — брат не выселит брата». Хорошо, что есть люди, которые так думают и не боятся так говорить. Печально, что есть те, кто отвергает их мнение.
А теперь вот около 200 израильских подростков, которые вскоре будут призваны на службу в ЦАХАЛ, направили министру обороны Израиля Эхуду Бараку письмо, в котором заявили, что откажутся в будущем исполнять любой приказ, связанный с эвакуацией поселений. Они сообщили Бараку, что их первостепенная задача — это верность еврейскому закону, который запрещает уничтожение любого еврейского имущества и выселение евреев евреями.
Все это больно. Все это очень печально. В стране нет гражданской войны. У страны есть враги и недоброжелатели. Так что же с нами происходит?
Сегодня, на фоне всех этих событий, арабские террористы расстреляли очередную еврейскую машину на дорогах Самарии. Водитель машины, 45-летний отец семерых детей, житель поселения Шавей Шомрон, скончался от полученных ран вскоре после прибытия машины «Скорой помощи»… Да будет благословенна память праведника…
Террористы воспользовались ослаблением охраны в связи с пересменкой солдат на постах. Они знали, когда это происходит… Ответственность за теракт взяли на себя террористические организации «Батальоны Аль-Аксы» и «Отряды имени имада Мурнии».
Помолчим немного…
А теперь — сцена из театра абсурда.
Вчера группа вооруженных арабов захватила школу в арабской деревне в Восточном Иерусалиме. Разъяренный отец одного из учеников и его друзья, вооруженные пистолетами и ножами, ворвались в здание школы, избили директора, и держали всех учеников взаперти в заложниках более трех часов. По словам отца, расхлябанность директора привела к тому, что его сын поранился в школе.
А теперь читайте внимательно!
Родительский комитет учебного заведения решил сегодня не проводить занятия в школе в знак протеста против невмешательства израильской полиции.
Вот уж правда: с больной головы на здоровую!
Ну и последнее на сегодня сообщение. Специально для тех, кто уже прочитал книгу Джоэла Розенберга «Вариант Иезекииля».
Сегодня компания по добыче нефти «Гиват Олам» сообщила о том, что на одной из буровых площадок около израильского города Рош Айн найдена нефть. Компания уже объявила, что анализ добытого буром материала показал наличие значительного количества нефти, однако говорить об более точной оценке запасов и об экономических перспективах месторождения считает преждевременным.
Будем живы, бээзрат аШэм!
