ЕДИНОМЫСЛИЕ

В начале их было немного, и они отличались единомыслием. Их становится больше, и они тотчас же распадаются на группы: каждый хочет иметь свою собственную фракцию, ибо к этому они стремились с самого начала; вновь откалываясь от большинства, они сами себя изобличают. Единственное, так сказать, общее, что у них еще есть, если оно есть вообще, это название. Только его они все-таки стесняются отбросить: а все остальное у них по-разному.
Если вы думаете, что это цитата из современного христианского (или антихристианского) журнала, то ошибаетесь. Цитата взята из богослова III века Оригена, который цитирует язычника II века Цельса. Именно от Оригена и благодаря его желанию низвергнуть богохульника мы узнаем о писаниях автора «Правдивого слова». Но право же… Да это наш XXI век. Не менее. Я прекрасно понимаю наше желание идеализировать постапостольскую церковь, придавая ей черты если не Небесного Иерусалима, то, по крайней мере, Тысячелетнего Царства. Но, похоже, никак не получится. Потому, что люди мало меняются. Потому, что желание отличаться любой ценой ― ничуть не моложе греха гордыни. Потому, что отсутствие единства выдается за признак свободы. Потому, что свобода понимается как возможность изобличать другого (не себя!). Потому-то мы и имеем то, что имеем. Зрелище не для слабонервных. Я вот думаю: а что, если нам отказаться от богословия и просто остаться с Богом? Ну и при этом любить друг друга и научиться помогать, сострадая. Может быть, это и есть христианство? Или мессианство? А все остальное лишь дьявольская попытка (надо сказать, местами весьма успешная) доказать нам при помощи екклезеологии, христологии, пневматологии, харматологии, сотериологии, эсхатологии и прочего, что христианства попросту нет?
Михаэль Цин.