В ПОИСКАХ СУГИХАРЫ

Книга о японском дипломате Чиуне Сугихара, который, рискуя жизнью, спас 10 тысяч евреев во время Второй мировой войны от нацистских концлагерей, была закончена профессором религиоведения Бостонского университета Гиллелем Левиным в середине 90-х. В 1996 под названием «В поисках Сугихары» она была опубликована на английском языке, а в 1998 году в свет вышел ее японский перевод.
Как недавно заметило издание The Guardian, книга «В поисках Сугихары» представляет собой самую подробную биографию японского дипломата-альтруиста, которая только есть на сегодняшний день. Но это — не сухие справки, это волнующая душу история жизни самурая, который, нарушив одно из главных правил самурайского кодекса — подчинение начальству, все же поступил как истинный самурай, совершив «благой жест», приняв решение мгновенно, без мысли о последствиях — поступок, в котором выражены, сострадание, честность, непримиримость к компромиссам и вера.
Сугихару часто называют «японским Шиндлером», ибо он, как и немецкий промышленник Оскар Шиндлер, участвовал в спасении тысяч евреев от нацистских лагерей смерти. В 1940 году он занимал пост вице-консула японской дипломатической миссии в литовском городе Каунас. Вопреки указаниям своего начальства, он сумел выписать несколько тысяч спасительных виз для евреев, бежавших из оккупированной Польши.
Как вспоминает один из спасенных им евреев, Берл Шор, «смелость и гуманизм Сугихары помогли тысячам евреев спастись от верной гибели, в то время как многие его коллеги по дипломатическому корпусу просто разводили руками. Однако не следует забывать, что двое из них оказали ему бесценную поддержку. Поскольку у подавляющего большинства еврейских беженцев не было действующих паспортов, поверенный в делах Великобритании и голландский консул стали выдавать временные туристские документы всем желающим. На основании этих-то фиктивных бумаг Сугихара и мог выправить спасительные транзитные визы — якобы для путешествия в другие страны через Японию. Я был одним из тех, кто пробрался в страну восходящего солнца по «настоящей» визе Сугихары. Возможно, в порту назначения какой-то другой японский чиновник тоже слегка закрыл глаза на инструкции — и тем самым продолжил великую гуманитарную миссию».
Следуя инструкциям своих правительств, американские, британские и французские консульства категорически отказали предоставить мигрантам транзитные визы. И тогда они, спасаясь от нацистского преследования, пришедшие в Латвию из Польши пешком, собрались у японского консульства. Всем им были нужны транзитные визы, с помощью которых они могли бы уехать из Литвы через Советский Союз в Японию, и далее — в любую другую страну, которая их примет.

Чиуне Сугихара (1900-1986)

«Это было ужасно. На площади у здания консульства стояли сотни людей — мужчин, женщин и детей. Я помню их глаза — уставшие и отчаянные. Женщины плакали. Маленькая девочка сидела в луже, измученная и испуганная», — в своей книге Левин приводит отрывки из воспоминаний Юкико Сигухары, которыми она поделилась в беседе с журналистом издания The Financial Times.
Сугихара был озадачен. Свет в их доме горел всю ночь — они обсуждали, как им поступить. Все это время Чиуне телеграфировал в Токио, однако раз за разом поступал отрицательный ответ: в визах отказать, по соображениям безопасности появление в Японии тысяч беженцев нежелательно!
Решение было принято молниеносно. Чиуне Сигухара вышел к воротам и объявил собравшейся толпе беженцев: «Я обещаю, что выдам визы всем и каждому из вас до последнего. Но потребуется время, поэтому я прошу вас — ждите».
«Над площадью разразилась тишина, — вспоминает Юкико. — Затем словно молния прошла сквозь многосотенную толпу. Люди плакали, целовали и обнимали друг друга, молились, воздевали руки к небу».
Весь июль и август Сугихара провел за письменным столом. Официальные бланки виз быстро закончились, и он был вынужден чертить их от руки. Чтобы выполнить норму — 300 виз в день, консулу приходилось работать с восьми утра до поздней ночи. И он работал. Сугихара знал, что времени у него осталось немного. Советский Союз только что оккупировал Литву, и иностранные консульства здесь больше никому не были нужны. Советские власти в ультимативной форме приказали ему убираться. Аналогичные приказы поступали из Токио. Но Сугихара работал без устали. Всем, кому вручались визы, японский консул давал совет при первой же встрече с японскими властями кричать «Банзай Ниппон!» — «Да здравствует Япония!». Это должно помочь, уверял он.
В конце концов, 28 августа Сугихара был вынужден закрыть консульство. На двери офиса он оставил записку с адресом своей гостиницы в Каунасе и следующие три дня выписывал визы оттуда. Во время посадки на поезд, увозивший его к новому месту работы в Берлин, Сугихара в последний раз попросил прощения у всех, кому не успел помочь. «Пожалуйста, простите меня. Я больше не могу писать «, — сказал он и глубоко поклонился беженцам.
Но даже за столиком в купе Сугихара продолжал заполнять формы и выбрасывал транзитные визы в окно вагона. Когда поезд тронулся, кто-то на перроне выкрикнул «Банзай Ниппон!». «Банзай Ниппон!» — подхватила толпа и скандировала эти слова еще долго после того, как поезд с консулом скрылся из виду.
Для евреев из Каунаса Сугихара был не кто иной, как Малах — ангел, которого бог посылает своему народу во времена тяжких испытаний. «Они видели в нем Илью-пророка, спасающего стариков, женщин и детей, появляющегося в горькие времена нашей истории в самых неожиданных обличьях. В этот раз Илья явился в одежде японского дипломата», — пишет Гиллель Левин.
Только за два месяца — июль и август 1940 г. — Сугихара выписал более 6 тысяч транзитных виз еврейским семьям, бежавшим от немецкой оккупации. Эти заполненные от руки маленькие листочки бумаги дали еврейским беженцам то, от чего зависела их жизнь — проезд в Японию.
Из 2139 держателей виз до Японии в целости и сохранности добралось 2132 человека. И это — только главы семей. По подсчетам Левина, с учетом членов семей и иждивенцев Сугихара спас от верной гибели от 6 до 10 тысяч человек. Составы с польскими евреями прибыли во Владивосток в декабре 1940 года. Беженцы провели здесь несколько месяцев. В марте 1941-го несколько сот евреев на пароходе «Амакосу-мару» отбыли из Владивостока в Японию для последующей отправки в страны Северной и Южной Америки. Другие, добравшись до городов Кобе и Цуругу, позже двинули в Австралию. Последняя группа из 74 человек покинула Владивосток в конце апреля 1941 года, и 1 мая, в аккурат накануне атаки японской авиации на американскую базу ВМФ в Перл-Харборе, оказалась в Шанхае. Гитлеровский геноцид обошел этих людей стороной.
После окончания войны Сугихару вовсе не ждали лавры героя. В 1947 году его «выпихнули» из министерства иностранных дел за «неподчинение» в деле с визами, хотя по официальной версии он ушел в отставку по собственной воле. Остаток жизни Чиуне провел в безвестности, вначале продавая электролампочки, затем работая в универмаге, а позже — в торговой компании. Вплоть до последних дней жизни (Сугихара умер в 1986 году) о его подвиге в годы Второй мировой в Японии почти ничего не знали. Однако Сугихара никогда не жаловался. «Мой отец всегда говорил, что он просто делал то, что следовало делать человеку» — рассказывает старший сын Сугихары, 58-летний Хироки.
Почему же тогда никто после войны не вспоминал о Сугихаре? В какой-то степени он сам тому способствовал. По словам его вдовы Юкико, «после возвращения в Японию мы никому не говорили о том, что произошло в Литве. Мы даже не знали, спасся ли кто-нибудь из тех, кому были выданы визы». Только в 1968 году, когда Сугихару отыскали через посольство Израиля в Токио, бывший консул узнал, что труды его были не напрасны. В 1985-м, за год до своей смерти, Сугихара единственный среди азиатов получил высшую гуманитарную награду Израиля — «Праведник среди наций».
«Недавно я была в Израиле, и ко мне подошел мальчик лет пяти или шести, — говорит Юкико Сугихара. — Он сказал, что его не было бы на свете, если бы не мой муж, спасший от смерти его деда. Только тогда я поняла весь масштаб того, что сделал Чиуне».
Сегодня около 50 000 человек — каунасских беженцев и их потомков — обязаны своей жизнью Сугихаре. Все это — результат труда одного смелого человека, в течение двух месяцев выдававшего пропуски в жизнь своими чернилами и печатью.
После его кончины в 1986 году супруга Сугихары Юкико написала воспоминания, рассказав миру о том, как она и ее муж боролись с японским министерством иностранных дел за получение виз. После волны успеха фильма Стивена Спилберга «Список Шиндлера», история «японского Шиндлера» стала по-настоящему широко известной. В мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне прошла выставка «Побег на Восток». Затем на экраны вышел документальный фильм «Сугихара: заговор доброты», получивший в 1998 году премию «Оскар» в своей категории. Сейчас в Голливуде планируется работа над художественным фильмом о Сугихаре, и есть надежда, что уж он-то точно выведет его имя из мрака забвения.
«Согласно еврейской традиции, — говорит Марша Леон, нью- йоркская журналистка, когда-то спасшаяся по визе Сугихары, — мы несем память о тех, кто нам помог, через поколения. Сугихару будут помнить и через 500 лет».
Мотивы, которыми руководствовался Сугихара, продолжают оставаться тайной. В своей книге профессор Левин много размышляет, пытаясь найти рациональное объяснение его поступку. До своего назначения в Литву Сугихара практически не контактировал с евреями. И ни у кого нет сомнения в том, что Сугихара был традиционалистом, типичным выходцем из самурайской семьи, продуктом японского милитаризма. Левин приходит к выводу, что Сугихара просто… любил жизнь и не мог допустить гибели такого количества людей.

http://www.sem40.ru