ВАС ВЫЗЫВАЕТ ГАЗА

Жительница Газы Ирина Хеллес: «С ХАМАСом никто не может договориться, ни евреи, ни арабы»

Несколько раз набор номера срывался, и сразу после цифр 059 в трубке звучали короткие гудки. Собственно говоря, сама идея дозвониться сейчас в сектор Газы, где идет израильская военная операция, казалась безнадежной. Потом телефон все-таки сработал, и я услышала звуки молитвы с минарета, но за ними опять прозвучал отбой. То есть мобильная связь в Газе, как выяснилось по ходу практического эксперимента, работала, и абонент не отключился. Оставалось сохранять терпение и набирать снова. Но тут мой телефон неожиданно зазвонил сам.

— Здравствуйте, это вы мне сейчас звонили? — В трубке звучал мягкий и очень печальный женский голос, сквозь который прорывались слезы. — Это я, Ирина из Газы. У нас сейчас гуманитарное прекращение огня, поэтому мы с мужем смогли услышать ваш звонок.

Как оказалось, Ирина не сразу поняла, что я звоню из Израиля, и переспросила:

— А откуда вы?

Услышав ответ «Из Тель-Авива«, она грустно вздохнула, но не прервала разговор.

Несколько слов о моей собеседнице. Ирина Хеллес — одна из более чем 400 россиянок, вышедших замуж за палестинцев и постоянно проживающих в секторе Газы. По специальности она семейный врач. В Газе живет уже свыше 14 лет. Училась в медицинском институте Ижевска, там и встретилась со своим будущим мужем Ахмедом. Они окончили институт и приехали в Газу. Он тоже семейный врач, терапевт. Оба супруга работают по специальности, у них трое детей. Считаются успешной, продвинутой семьей.

— Где вы сейчас, Ирина? — спрашиваю я. — Неужели остались в своем доме и никуда не пытались уехать?

— Нет, что вы! Наш дом находится на востоке Газы, он оказался в зоне бомбежек. Эту и северную часть сектора бомбят с воздуха, а мы убежали к знакомым в западную часть города и живем пока у них. Мы были бы очень рады снять квартиру где-нибудь в необстреливаемой части города, но это практически невозможно, сегодня на такие квартиры большой спрос, желающих много, однако никто не сдает.

— Наверное, и стоит такой съем дорого?

— Мы оба врачи и можем себе это позволить. Аренда квартиры на неделю-полторы стоит примерно 200 долларов. Люди среднего уровня имеют возможность оплатить такое жилье, но его остро не хватает. Да и некогда искать квартиру под огнем. Так что, слава Богу, радуемся тому, что есть где укрыться.

— Мы слышали, что когда Израиль предупреждал жителей Газы о предстоящих бомбардировках с воздуха, ХАМАС призвал их не откликаться и не покидать свои дома. Он хотел, чтобы жертв бомбардировок было как можно больше. Неужели местные жители ослушались ХАМАСа?

— Когда началась израильская операция в Газе, люди выскочили из своих домов и побежали, куда глаза глядят. Огромное море людей. Лично мы схватили детей и ушли, в чем были. Именно ушли, а не уехали, убежали. У нас не было времени не то что на сбор чемоданов, даже на сбор сумок. Никаких вещей. Смотреть на это море убегающих людей было страшно.

— Ну, мы тоже бегаем в бомбоубежища в нижнем белье или завернувшись в простыню, так что в этом мы можем с вами сравниться. Но скажите, почему вы не уехали, например, в Россию, ведь по ходу операции открывалась и такая возможность?

— Скажу прямо: уехали те, кто давно готовился к этому и только ждал момента, когда откроется граница (КПП «Эрез». — В.М.). Они заранее подготовили и деньги, и вещи. Мы же никуда ехать не собирались. Во-первых, особенно не к кому бежать, мою маму, перенесшую инсульт, я забрала из Воркуты в Газу, и она жила с нами до самой своей смерти. А во-вторых, есть еще одна очень важная причина: в течение двух последних месяцев нам не платили зарплату — ни мужу, ни мне. Так что все наличные, которые у нас оставались, ушли на поддержание жизни. Поэтому нам не к кому и не с чем ехать. Мы просто остались здесь.

— У нас были публикации о том, что ХАМАС закрыл все банки и банкоматы, создав, таким образом, давление на местных жителей и решив продемонстрировать свою власть над Газой. А сегодня как? Решилась ваша финансовая проблема?

— Только во время гуманитарного перемирия в прошлый четверг объявили, что с 10 до 15 часов можно получить деньги. Муж побежал в банк, отстоял очередь, и сейчас у нас хотя бы есть на руках деньги.

— А как обстоит дело с продуктами? В тех материалах, которые публикуются у нас, говорится, что в Газе магазины закрыты, купить ничего нельзя и постоянно не хватает самых основных продуктов питания…

— Это неправда. У нас есть любые продукты, в том числе и свежие, даже свежее мясо. Я говорю о том районе, где мы сейчас находимся и который не попал под атаки израильских ВВС. Магазины открыты практически целый день. Откуда продукты? Не знаю. Кое-что из старых запасов, но есть, видимо, и новые поставки. Во всяком случае, нельзя сказать, что мы сидим без еды. Голодных нет. Другое дело, что мы целый день высунуть нос из домов боимся…

— Вы работаете?

— Нет, сейчас наша клиника закрыта из-за нынешней ситуации, хотя, конечно, больных много. Муж пытался выйти на работу в субботу, чтобы принять своих пациентов, но не сумел добраться — движение оказалось полностью перекрытым. Можно только представить, что будет, когда вернемся на работу. Сколько больных! Когда мы приехали сюда из России, существовала даже очередь на трудоустройство. Мне пришлось ждать около четырех лет. А сегодня ситуация другая, врачей катастрофически не хватает. Кто мог, уехал в места поспокойнее.

— Какова зарплата врача в Газе?

— Я получаю от 900 до тысячи долларов в месяц. По понятиям Газы, это очень приличная зарплата. Поэтому мы с мужем можем позволить себе покупки дорогих вещей.

— И откуда получаете зарплату?

— Ее переводят из Рамаллы прямо на наш банковский счет. Мы знаем, что зарплаты учителям и врачам платит администрация ПА, а не ХАМАС.

— Есть разница в оплате труда мужчин и женщин?

— Нет, мы с мужем получаем равную зарплату и, как я уже сказала, считаемся высокооплачиваемыми специалистами. ХАМАС очень жестко определяет нашу жизнь. Например, сейчас из-за нехватки врачей нас заставили перейти на шестидневную рабочую неделю, не доплатив ни шекеля. Раньше у нас были выходные в пятницу и субботу, теперь осталась только пятница. Таково распоряжение властей. И никто не сопротивляется. Врачей в Газе по-прежнему не хватает, поэтому нормы обслуживания очень высокие, приходится принимать до 70-100 больных в день.

— Чем занимаются сейчас ваши дети?

— У меня две девочки и мальчик школьного и детсадовского возраста. Они сидят дома вместе с нами. Играют с мобильником и планшетом.

— Как люди, скажем, вашего круга, то есть палестинская интеллигенция, относятся к ХАМАСу?

— ХАМАС все ненавидят и все боятся. Он навел жесткие порядки. Все помнят, как в 2007 году, взяв власть в Газе, хамасовцы зверски расправлялись со всеми, кто был против них. Убивали, не задумываясь. Мой муж принадлежит к роду Хеллес. Это очень известный и уважаемый род, который всегда поддерживал Абу-Мазена. Когда произошел переворот, вся родня мужа выступила в поддержку ФАТХа. В боях с хамасовцами 18 человек из семьи погибли, 40 получили ранения. Мужа посадили в тюрьму, но там он заявил, что имеет гражданство России, и его без особых разбирательств выпустили, решили, что с Россией лучше не связываться. Так что у нас есть и личные мотивы в отношении к ХАМАСУ. Но самое важное сейчас другое — ХАМАС использует в качестве прикрытия живых людей.

— И люди об этом знают?

— Да об этом все знают, но никто ничего не может сделать. ХАМАС не спрашивает местных жителей, где размещать ракеты. Они принимают решение, и ракеты размещаются где угодно, хоть в жилых домах, хоть в больницах… Сопротивление исключено.

— Сейчас международное сообщество предпринимает попытки восстановить в Газе власть Палестинской автономии, конкретно — Махмуда Аббаса. Как относятся к подобным сведениям жители сектора?

— Никак. У нас не верят, что Аббас может реально взять власть в свои руки. Он слабоват. Несмотря на то, что нынешняя ситуация не благоприятствует власти ХАМАСа, на Абу-Мазена надежды пока не очень большие. Хотя многие люди здесь очень устали и хотели бы, чтобы этот кошмар наконец закончился.

— А в египетских посредников в Газе верят?

— Проблема в том, что с ХАМАСом никто не может договориться, ни евреи, ни арабы.

В этот момент в телефоне возникли помехи.

— Вика, извините, — сказала Ирина, — у нас заканчивается гуманитарная пауза, потом отключат связь, а мне еще надо успеть сделать несколько звонков. Всего вам доброго!

 Виктория Мартынова