ЗАМЕТКИ ИЗ ИЕРУСАЛИМА – АПРЕЛЬ 2009
08 Апреля 2009 года
Перед самым началом пасхального Седера полиция задержала известного правого активиста Ноама Федермана, который прибыл к воротам Храмовой горы с ягненком и намеревался принести его в жертву. На допросе Федерман заявил, что власти ущемляют его право на отправление религиозного культа.
17 Апреля 2009 года
Шалом, хавэрим!
Опять я долго отсутствовал… Только теперь — потому что навалилась работа. В конце прошлой недели удалось-таки получить первый заказ в новой ситуации… Не такой большой, как хотелось бы, но все же — заказ. А поскольку работников нас теперь осталось совсем мало, то и нагрузка на каждого увеличилась.
А еще очень приятно и радостно, что есть друзья, которые реально помогают в трудную минуту. Знаете, по еврейскому учению, дела милосердия имеют разные степени. Так вот, самая высокая — самая достойная степень — не просто помочь человеку, но помочь ему найти работу или наладить свой бизнес.
Барух аШэм! А вам всем — благодарность за сопереживание, молитвы, помощь.
У нас прошла неделя Пэсах… Я писал уже, что очень многие израильтяне в это время уезжали отдыхать. Вот, на Синай тысячи людей поехали, хотя их предупреждали, что там возможны теракты. По милости Божьей, на этот раз ничего плохого не произошло, но воистину, тянет евреев в Египет, тянет!
Одна из отличительных особенностей израильских праздников — это жарение мяса. Если праздник выпадает на теплый день (а так бывает в большинстве случаев), народ “расчехляет мангалы” и над городом распространяется ароматный дым. Жарят мясо не в каждый праздник одинаково много. У нас в городе больше всего — в день Иерусалима, тем более, что это праздник светский, и никаких ограничений на обращение с огнем в этот день нет. Да, жарят мясо не в каждый праздник одинаково много. Но никогда не жарят мало. И дело тут не только в том, что жареное на мангале мясо — это вкусно. И не только в том, что жареное мясо — это напоминание о мясе жертвы Пэсах или мирных жертв. Дело в том, что те праздники, которые установлены Всевышним и соблюдаются евреями в соответствии с Торой, имеют особый статус. Конечно, совершенно особняком стоит Йом-Киппур, день очищения, когда для евреев установлен строгий пост. Остальные же праздники, в том числе оба дня Пэсах (первый и седьмой) — это тот же самый Шаббат, но с важным исключением: в Йом-Тов (“благой день” — так обозначают праздники) нельзя разводить новый огонь, но можно готовить. Этот принцип идет как раз от установлений, данных евреям в связи с днем Пэсах: “лишь то, что в пищу для всякой души, только это можно делать вам” (ИСХ 12:16). И вот тут возник вопрос: а как готовить, если огонь разводить нельзя? Понятно как: на огне, который разведен до праздника. Поэтому перед праздником покупают специальные свечи, которые горят более суток (мы так и вообще берем свечу, которая горит 72 часа), зажигают ее перед праздником, а потом от этого огня можно зажечь, например, конфорку газовой плиты.
Думаете, проблема решена? Так, да не так: гасить-то огонь тоже нельзя. Значит, зажжешь конфорку, а работать ей до окончания праздника… Небезопасно, жарко, да еще и дорого. Вот тут-то мангал — лучший выход! Зажечь в нем огонь можно от заранее разведенного огня, а погаснут угли все равно сами. Представляете, как удобно: и заповедь не нарушишь, и мяса вкусного, свежего, только что с угольев поешь… Вот и стелется над городом дым шашлыков. У кого есть блакон — выносит мангал на балкон. У кого маленький садик или дворик у дома или у квартиры — в свою гину (так на иврите называется сад). Особая радость, конечно же, детворе. Это уж, как положено! Вот и у нас в седьмой день Пэсах Хая впервые участвовала в готовке шашлыка. Знаете, какая она была важная и как значительно рассказывала всем, что это она впервые в жизни жарит шашлык!
Прошла неделя Пэсах… В среду был последний день праздника. Закончилась неделя мацы. В “русских” магазинах уже в среду торговали куличами. А может быть — и всю неделю мацы торговали, не знаю… Лично мне это больно. Дело ведь не в маце или не в квасном хлебе, как в таковых. Дело в том, что Всевышний повелел евреям не иметь квасного и не есть квасного весь период праздника. Если верить Священным Писаниям, конечно. Он повелел, а для нас, выходит, собственное вкусовое наслаждение, собственное чрево выше и значительнее, чем слово Бога… Ведь не в России же живем, в Израиле. В особой Земле, в которой сам Творец повелел жить своему народу в соответствии с его, Творца, заповедями. А мы в семье как-то так привыкли к маце, что теперь и не спешим переходить на обычный хлеб…
Праздник праздником, а новости наше все те же. Швыряние камнями, бутылками с зажигательной смесью, обстрелы ракетами из сектора Газы, попытки терактов… Сегодня специально не буду уделять этом особого внимания, только скажу, что никуда это все не исчезло. Бээзрат аШэм, напишу еще и об этом. Но вот есть две новости, мимо которых не могу пройти.
Первая — добрая. Между еврейскими организациями Иудеи и Самарии и командованием ЦАХАЛа достигнута договоренность, что евреи смогут посетить могилы Иегошуа Бин-Нуна и Калева Бен-Ефунэ — Иисуса Навина и Халева, сына Иефоннии. Захоронения еврейских праведников, героев основополагающих событий в еврейской истории, двух единственных добрых соглядатаев, оказались на территории деревни Тимнат-Харес в Самарии (на месте древнего еврейского поселка Тимна, упомянутого в ТАНАХе), населенной враждебно настроенными арабами, в связи с чем посещение их могил евреями в течение десятков лет было затруднено и небезопасно, а сами могилы были окружены деревенской свалкой. Лишь смельчаки-“экстремисты” регулярно совершали туда паломничество и пытались навести порядок. В последнее время власти ЦАХАЛа в Самарии предприняли усилия по очищению места захоронения от мусора, а теперь позволили еврейским организациям организовать массовые посещения могил праведников. С 22:30 часов 20 апреля и до 04:30 утра 21 апреля с перекрестка Ариэль будут отправляться регулярные автобусные рейсы на место захоронения Иегошуа Бин-Нуна и Калева Бен-Ефунэ.
Вторая новость — гадкая, отвратительная. В Ашкелоне на ул. Эвен-Эзра к синагоге “Кнессет Исраэль” был подброшен портрет известного израильского раввина — покойного Исраэля Абухациры, известного под именем Баба Сали, оскверненный нацистской символикой. Инцидент произошел в последний день пасхальной недели, 15 апреля. Об очередном вопиющем проявлении юдофобии в Израиле стало известно Залману Галиченскому, отслеживающему в течение многих лет подобные инциденты и исследующему это явление. Галиченский опубликовал это сообщение и оскверненную фотографию Бабы-Сали на своем сайте pogrom.org.il. На портрет раввина было нанесено несколько изображений свастики, знак СС и безграмотная надпись “на немецком” — “Юден Капут” — излюбленная символика русско-нацистских групп в разных городах Израиля. Покойный Баба Сали — один из самых почитаемых раввинов в Израиле, в особенности, в общинах восточных евреев.
Не знаю, кто подбросил оскверненный портрет раввина. Может быть, и “русские”. Но в неделю Пэсах мне пришлось столкнуться с израильтянином, репатриантом из бывшего СССР, христианином-лютеранином, который считает, что самое лучшее — не быть евреем… Не сомневаюсь, что он добрый христианин и хороший человек, но меня такие заявления ранят…
Скоро начнется Шаббат. Пора заканчивать письмо, хотя и не хочется — соскучился я по нашим разговорам. Жду, скорее бы пришел Машиах, скорее бы принес исцеление, исправление, милость Израилю и всем другим народам. Чтобы не спорить нам, не малевать друг на друге свастики, не отказываться от того призвания, которое каждому дал Творец. Иудею — иудеево, эллину — эллиново. И всем — награду своего оправдания. Оправдания милостью, превосходящей суд.
Шаббат шалом, дорогие мои!
Будем живы, бээзрат аШэм!
21 Апреля 2009 года
Шалом, хавэрим!
Сегодня — День Катастрофы, день памяти жертв Холокоста… С вечера большинство людей зажгли поминальные свечи, которые горят 25 часов. Такие же свечи были зажжены в общественных местах: учреждениях, магазинах, гостиницах… В 10 утра по всей стране раздались сирены, звучавшие 2 минуты, в течение которых люди останавливались и замолкали, чтобы почтить память миллионов погибших. Нас с женой звук сирены застал в магазине, в одном из крупных торговых центров Иерусалима. Все без исключения, кого мы могли видеть, — замерли и две минуты стояли молча, склонив головы. На видном месте в одном из холлов было оборудовано специальное место, украшенное национальным флагом Израиля, скромными цветами, небольшим плакатом с изображением пламени свечи и надписью ”вспомни!”, над флагом и цветами горела настоящая свеча, а позади нее была укреплена рамка с поминальной молитвой. Перед свечой стояла женщина, религиозная — из ”вязаных кип”… Стояла и молилась, плакала… Не знаю, погиб ли кто-нибудь из ее родственников в огне Холокоста? Может быть и нет… Она стояла там, посреди просторного холла в большом торговом центре, молилась и плакала, и хотелось заплакать вместе с ней. Вокруг — где кого застал звук сирены, стояли, склонив головы, евреи: пожилые и молодые, мужчины и женщины, религиозные и не очень, вязаные кипы и харедим, девчушки в брючках и продавцы в униформе, светлые и смуглые, эфиопы и ашкенази, седые, блондинки, брюнеты… Стояли и мы. А потом звук сирены на секунду усилился и прекратился. И в мир — как бывает в фильмах — вернулось движение, вернулись улыбки, разговоры, смех, — вернулась жизнь!
Сегодняшнее письмо я пишу в самолете — лечу в Киев. Сегодня нам не показывают развлекательных программ, нет обычных боевика или комедии. Сегодня нам показывают фильм о войне, о партизанах, о евреях… А я лечу на Украину, на свою родину, на Украину, где — по приблизительным современным подсчетам — число массовых (индивидуальные не в счет) захоронений евреев, убитых нацистами и их чаще всего добровольными помощниками из местных, составляет примерно 700, из которых порядка 100 не отмечены никакими знаками. На Украину, где погибли во время оккупации от 1,2 до 1,5 миллионов евреев. Повторюсь, есть документы, которые обо всем этом свидетельствуют. А есть свидетельства личные. Когда немецкие войска приближались к местечку, в котором жила семья моего отца, многие стали спешно собираться в эвакуацию. А вот лучший друг моего дедушки не хотел уезжать ни в какую. Сколько дедушка не пытался его убедить, тот все твердил: ”Немцы — цивилизованная нация, хоть на старости лет поживу прилично!” После того, как войска цивилизованной нации вошли в городок, дедушкин друг прожил еще почти семь дней: на седьмой день всех оставшихся в местечке евреев согнали к одному рву… Я не знаю, где этот ров — там никогда не было памятника. Даже обычное еврейское кладбище снесли в советское время, в конце 60-х: на его месте то ли проложили дорогу, то ли построили мост. Те, кто успел и смог, получили разрешение на перенесение останков своих близких с еврейского на обычное, общее кладбище. Ну, а кто не успел или не смог — тот не найдет уже родных могил никогда.
Если помните, в начале января я писал вам о своем первом посещении музея ”Яд ваШэм” — музея Холокоста. Тогда, как и при втором моем посещении этого музея (а я бывал там всего дважды), наибольшим потрясением для меня стал зал памяти детей. Чем-то это все напомнило мне теперь сегодняшнюю сцену в торговом центре: отрешенность, тишина, растворившееся пространство вокруг, а когда выныриваешь из скорбной глубины памяти — смех. Сегодня это был смех жизни, а тогда это был хохот группы туристов-немцев, которые вышли из того же зала минутой раньше меня. Хохот и немецкая речь… Бедные люди, не виноватые ни в чем, если бы они только знали, как мне хотелось броситься на них, одному на всех — за своих, за детей, за всех, нашедших смерть в огне Холокоста… Бедные мои друзья-славяне, друзья с Украины: как понять им, какие чувства вызывают у еврея слова о печах концлагерей.
День Катастрофы — это день памяти и скорби, но это не день ненависти. Мой порыв в отношении туристов-немцев не был порывом ненависти, он был порывом боли и отчаяния, страдания и беспомощности. День Катастрофы — это день поминовения всех жертв нацизма, хотя только евреев (насколько я знаю) уничтожали не за то, что они враги, а за то, что они — евреи. Да и уничтожили их очень много: не помню точно, сколько евреев насчитывалось в мире в годы Второй мировой, но тогда их погибло 6 миллионов, а сегодня, через 60 с лишним лет, нас всего немногим больше 15 миллионов. День Катастрофы — это еще и день благодарности известным и неизвестным праведникам мира — русским, украинцам, полякам, немцам, голландцам, датчанам и всем другим, кто спасал евреев от расправы, обычно — рискуя собственной жизнью. Такие люди были тогда, они были и позже, они есть и сегодня. В конце 60-х, во время ”событий в Чехословакии”, в западноукраинском городе, где я родился и вырос, опасались волнений, антисоветских и анти-русских выступлений. Мой отец работал тогда в госпитале, и к нему подошел его коллега, медбрат из местных украинцев, и сказал: ”Доктор, если услышите стрельбу, берите семью и бегите ко мне. Я много кого в войну прятал, спрячу и вас сейчас!” Мы скорбим о погибших евреях, мы скорбим о погибших неевреях, мы с благодарностью вспоминаем всех, кто помощь ближнему ставил выше риска быть убитым самому. Помните: ”Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих”. Это о них, о праведниках мира, христианах и нет…
Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад может говорить все, что ему угодно. Те, кто хочет его слушать — пусть слушают. Радует, что представители многих стран Евросюза (к моему удивлению, признаюсь) отказались слушать его бредни. Но все это — политика, политика… А главная, важнейшая реальность — это жизнь отдельных, т.н. ”простых” людей.
Фильм, который нам показывали в полете, называется Defiance (”Сопротивление” или ”Вызов”). Фильм основан на реальных событиях, на истории реальных людей, семьи Бельских, которые организовали партизанский отряд и спасли многих и многих евреев… Они дерзко сопротивлялись нацистам, взрывали поезда и мосты. Но вот что сказала Тувья Бельски, одна из руководителей отряда: ”Спасти одну еврейскую старуху — это лучше, чем убить десять солдат-фашистов”.
Будем живы, бээзрат аШэм!
